Молимся и пляшем в изнеможении
Где-то на краю вселенной,
И весь мир волнами уплывает в океан.

Ты любишь.
Просто любишь.
Ты любишь, например, такие дни, когда небо закрыто серой, безразличной пеленой, что ни одному лучу такого мерзкого, незнакомого тебе солнца не пробиться; влажный воздух каплями оседает в легких, и свежесть этой холодной воды освежает сознание и приводит в более менее спокойное состояние твои вечно запутанные, быстрые, как пролетающие над твоей головой стайка черных, кричащих жалобно и пронзительно, словно желая спастись от схватившей из пелены птиц. Ты много чего любишь, но твоя любовь всегда была загадкой даже для тебя самого. А если начистую, то ты никогда не задумывался о ней, просто вкушая плоды собственных чувств, наслаждаясь ими, как в свое далекое время Ева вкусила запретный плод с дерева познания. Да, и твои плоды запретны, только тебе ничего не будет за вкушение этих плодов, в отличии от непорочной, просто глупой и наивной Евы, которую выгнали за сей, казалось бы, незначительный проступок из рая - ты и так порочен, пусть этого никому не суждено увидеть. Твоя хрупкая фигура, вызывающая невольно ассоциацию со слабой девочкой - нимфеткой - не сформировавшейся ещё, но уже имеющая в своей головке мысли, которые не привыкли окружающие присваивать маленьким девочкам. А у тебя именно такие мысли. Каждое твое желание и чувство - табу, запрет, осуждаемый обществом, и ты привык к этому, пусть тебе и не нравится этому. Но что ты можешь изменить? Отношение к себе уже никак не изменишь, да и если на то пошло, тебе же не важно это, да? Такие как ты не могут быть революционерами, они живут только для себя, утешая себя сладкими мыслями и запивая это все вином из особого сорта шизофрении. Вкусно, но мало кто предпочитает подобное - это даже блюдо не для гурманов, а для узкого круга незнакомых между собой особей, которые встречаются в этом мире не так уж и часто.
Ты шел, устремив взгляд в серое небо. Твой правый глаз блестел нездоровым светом от тусклого света серой пленки, и это многих пугало, да. Ты похож на смерть, только не такую, что несет кровь и смерть, а скорее больше похож на эдакую хроническую, мучительную болезнь. Светлая радужка цвета зеленого чая заметно потускнели и теперь казались серыми, совсем прозрачными, и лишь темная окантовка разделял твой красный, мутный белок от цветного круга, в центре которого находился страшно суженный, неподвижный зрачок. Твои глаза нельзя назвать бездонными, они пугают, но, если привыкнуть к ним, а особенно к твоему «мертвому» глазу, то можно уловить в твоих очах мысли, много мыслей и странную энергетику декаданса, которая пробежит по телу, накаленные холодом иглы.
Неслышные мелкие шаги. Ты постепенно приближался к старому, давно забытому судну, которое уже за такое время покрылось слоем бурой ржавчины, а кое-где были видны дыры. Оно находилось близ берега, и поэтому забраться сюда не составляло бы даже тебе никаких трудностей. Ты любишь приходить сюда и сидеть тут долгими часами, впитывая в себя медленную, тягучую и жуткую энергетику старого судна, и сливаясь с этой огромной грудой ржавого железа в одно целое, чувствуя себя от такой связи более защищенным. Тут редко кого встретишь, так как большинство тебе подобных особей обитают в городе, на полных жизни улицах, и ты мог посидеть тут в одиночестве, не тревожась от прихода внезапных, нежданных гостей.
- Потеряли свое «я» два военных корабля, и не помнят, где их цель… И осталась в их глазах только сила и тоска… - пробежал по воздуху тихий, скрипящий шепот.
Ты легким, почти невесомым прыжком забрался на выступ судна и, беспокойно и резко обернувшись назад, оглядев скудный пейзаж на спиной, запрыгнул на палубу, где обожал проводить время. Ты часто ночуешь тут, свернувшись клубком под козырьком, который мог защитить лишь от слабого дождя, а во время снегопада или ливня тебе приходилось спускаться по узкой, мерзко скрипящей от каждого шага, пусть и такого легкого создания, в, если можно так выразиться, «подвал» судна, где все было пропитано влагой и сыростью. В углу лежала копна сырой, начинающей гнить соломы, на которой ты устраивался холодными ночами, игнорируя не особо комфортные условия - сколько ты живешь, ты никогда не стремился в физическому комфорту.
Сильных поток ветра ударил по тебе, и ты, не желая терпеть такие издевки природы над собой, скрылся в каюте, где царил хаос и разгром. Тут почти ничего не было, лишь гнилая тумбочка скрипела в углу. Тут было так же холодно, как и снаружи, но зато не чувствовалось ветра, и ты, зевнув, слабо лязгнув при этом клыками, лег на полу, вытянув лапы и устремив взгляд в щель в стене, через которую было видно отрывок окружающей судно природы. По твоей коже пробежал мурашками холодок, заставив тебя чуть дрогнуть; тебе нравилась прохлада и влажность, и именно такая погода на улице заставила тебя выйти из твоего временного убежища и отправиться в путь, такой родной и близкий путь в далекое, неизведанное ничего, в котором ты провел свою пустую жизнь, не совершив ничего, чем ты мог бы гордиться. Да оно тебе и не надо, верно?..

Отредактировано Rauchen (2012-05-18 22:43:12)