- вид
пес.

- имя
gegen | гигн.

- возраст
четыре годика.

- пол / порода
мужской, метис.

- принадлежность
одиночка.

- описание
- рост в холке - 70 сантиметров.
- вес колеблется от 36 до 40 килограмм.
- окрас серо-белый.
- глаза голубые.
Ровная спина с серым хребтом и боками; в подшерсток бедер плеснули желтым, будто бы вытершимся или запылившимся; на хвосте, по плечу и чуть по позвоночнику идет немного черной ости. Белое брюхо, грудь, правая часть даже квадратной, но вытянутой [морды]. Лапы фарфоровые, тоже белые, некрашеные, со светлыми перламутровыми когтями, сточенными и слоящимися. Острые локотки, гибкие пальцы; лапы имеют правильный постав - и даже беспородность Гигна прошла боком, хмыкнув, углядев слишком большие уши, длинный пушистый хвост-палку и неправильное, расползшееся по правому виску темно-серое пятно, тронувшее голубой глаз и ушную раковину.
Грудь узковата, с хорошо выраженным килем; нос черный на пару с тонкими губами - хотя последние порочно местами разрежены детским розовым; глаза  нежно были подведены, без потеков - ярко и насыщенно.
красив же ?

- характер
«Он уродлив внутри как ночной кошмар: ты не помнишь его днем, забываешь; однако ночью, встречаясь лицом к лицу с ним.. он тебя душит, наваливается всей массой, давит, влияет; и также, как и во сне нет выхода из подсознания, нет выхода и от его манер, его присутствия. Он сам приходит или уходит - назло не вовремя, специально подобрав момент. Ведет себя нагло - он неплохой хам, хотя симпатичным незнакомкам поначалу представляется приятным, вежливым, обходительным.
Его привычки неимоверно меня раздражают. Их у него много, все - отвратительны. Громкость и тембр голоса меняет чрезвычайно скоро (говорит, к примеру, шепотом после крика или наоборот); ухмыляется как-то криво, - меня после его улыбок тошнит; имеет манеру называть себя во множественном числе; прислушивается лишь к себе (точнее, к своим голосам в голове, их множество); добивается желаемого так, как ему будет удобно. Последний подпункт - наиболее невыносимый: если остальные существа, ненамного эгоистичнее Гигна, все же стараются подмазаться под общественные рамки, как-то обходительны, то наш принц просто эталон в области самоудовлетворения; поверьте, он не станет чураться даже самых дикий решений, если того потребует.. хах.. его „душа“.»
В одиночестве, он, конечно, другой. Любит в словах ковыряться, в разговорах, в смыслах; любит говорить с собой - несомненно, лучшим собеседником; любит искать мышиные трупики по темным углам обугленных каких-нибудь руин, после выселяя их и засыпая в пыли довольным; любит воображать - не мечтать, - и слишком часто принты от разума сползают в реальность, где преследуют и выматывают создателя: они крайне реальны - и тени, и существа, и голоса. Чуется даже, что в этих чересчур достоверных видениях виноват вовсе не богатый запас картинок в памяти или фантазия.. А еще Гигн любит голубей. И, конечно, женский пол - по началу, в первые минуты знакомства. потом они начинают бесить и выманивать из души желание убивать. Хм, по-моему, очень неплох момент в наивной простоте тифа, которая категорически отвергает разделение полов - кусать и убивать можно каждого. У сук нет привилегий. Вы осторожней.. Всякое ведь бывает.
Верит в изношенность систем - потому избегает большого скопления этих.. тварей четвероногих, они раздражают своими „мировоззрениями“ и „мнениями“, от них и их напыщенности хочется блевать; предпочитая уютные тиши с угольными стенами, он меняет жилища часто, ищет более острые углы для ночлега и более темные двери. Еще странное такое пристрастие - рассматривать колотое или плавленое стекло, изобилующее в пожарищах: перед сном если на них смотреть, они превращаются в старый янтарь, и внутри них кто-то пляшет. Это успокаивает.
Ха.
С кобелями отношения трудные, тугие; в своей омерзительной схеме Стерх презирает широкогрудых героев или просто себялюбивых; по сути, все они - мешки с дерьмом, разговаривать с которыми крайне неприятно. Воздух сгущается, дышать нечем. В лучшем случае Тиф скривится и уйдет спать; в худшем - очередная стычка. Они, кстати, развлекают, так что последний вариант наиболее част. В плане же девиц... Гигн ценит физическую близость и отрицает моральную. Ему привлекательны наивные пустоголовые бабочки, коих легко совратить. Вдумчивые же леди опять-таки вгоняют в отвращение - своей надуманной утонченностью или самовлюбленностью.
Тиф ценит Речь. Любит хорошие слова, фразы, разговоры, беседы; в целом, если существо умеет правильно складывать буковки в слова и слова в предложения, грамотные и приятные для слуха, - оно обеспечено более-менее лояльным к себе отношением. Единственный, наверное, случай, где половая принадлежность не важна.
Гигн сумел выстроить в своей голове паноптикум - и это так волшебно. Ему хватает общества себя, он не страдает от недостатка внимания тоже; часто, застав пса врасплох, вы увидите его лежащим, даже спящим, может. Но он спит мало, да. Видимость - лишь удобная поза для Мыслей. Мысли - хорошие мысли - вещь ценная для гигна; ими он дорожит и их же стремиться вытащить из чужих голов, перенасыщаясь чужими мировоззрениями и задыхаясь от счастья.

- биография
о.
До пожара Гигн ничего не помнит, незачем. Мозг услужливо стер все залитое формалином сумасшествие, кое творилось до него. Впрочем.. и перед этим случаем он тоже был дворнягой - но не урожденной, его просто выкинули: много думал о себе.
Привыкал долго к уличной жизни. Не привык. Поначалу тошнило, дерьмо было жидкое: внутренности бунтовали - еды не было. А если и была - то гнилая и несъедобная.
Потом полыхнуло рыжим; ушли люди, забрав, собственно, источник - пусть и слабый - пищи. Район, где обитал Гигн, опустел; собаке пришлось трудно - с врожденным парадоксальным невезением бороться нелегко - да и глупо; вышло так, что Тиф вышел за пределы города, долго шатался по обрубкам каких-то рощ, поселков; после, все еще в тумане жажды двигаться, набрел на город - новый, чужой, интригующуй. Тут пришлось совсем туго; но как-то привык. Потому что... была Алиса.
да-а.
„Она тогда назвала себя Алисой, гордо выпрямив спину и стоя брезгливо белыми ножками на пыльных полах свежеоблюбванного жилища. Гигн назвал Ее также, передразнивая надменный тон и тонко вздернутую головку, - но с усмешкой незлобивой, легкой. Потом, обращаясь, каждый раз задумчиво делал паузу перед именем - делал интонационное ударениe, почти единственный намек.
Еще недоверчиво Алиса оглядывалась; Тиф же искал неточность в Её движениях или словах - и не находил; злился от этого, нервничал.. Она, поняв, смешно сощурилась и что-то негромко сказала, - Гигн не услышал, не захотел - вероятно, оправдываясь, или, наоборот, подначивая. Пес задержал дыхание; как-то успокоился. Попытался Её принять, что бы изучить впоследствии, понять - до конца.
Она, странная, приходила каждый день: природное, наверно, любопытство, прохладное желание досмотреть до конца жизнь нового знакомого, на тот момент угасающую от недостатка чего-то, что не в силах было на тот момент постигнуть. Но он не умер, пусть и несколько расстроил Алису. Напротив - стал чувствовать себя лучше.
Он Ею любовался, но с другими чувствами и надеждами - в то время как она сама получала от своих посещений минутное развлечение, способ развеяться - в Ней он находил свой идеал, а однажды - через месяцы знакомства - нашел Божество.
Это, конечно, было ошибкой. Гигн привязался к Ней, молодой еще, нестабильно вспыльчивый и переменчивый; но и Алиса тоже по-крупному оплошалась, почувствовав к хмурому, резкому псу приязнь. О чувствах возвышенных, кстати, речи идти и не могло - выходец заборов, Тиф даже по статусу не подходил к утонченной, благородных кровей суке; она, воспитанная многим лучше, теплила в себе чин члена, ха, „бомонда“, от которого Гигна отвращала надуманность и беспринципность. Им просто было хорошо - каждый при встречах думал только о своем; изредка тишь ломалась пустыми разговорами - легкими, нелогичными, но ценными почему-то; я думаю, наиболее высшая точка отношений - момент, когда где-то слева в голове есть ощущение существа рядом, и ощущение это не требует развития\дополнения; ты думаешь о чем-то своем, понимая, что твой покой не сломают - от этого безумно легко. Этими чувствами и питались они оба - пока Алисе не наскучили каждый раз новые жесты, слова или идеи: иногда просто хочется чего-то монотонного. И, надо сказать, вольнодумие и предвзятость Стерха не прошли мимо: оторваться ей от своей такой „побочной“ привязанности оказалось просто: Алиса, единственное, приблизила недостатки пса, рассмотрела их - и однажды просто не пришла.
Гигну оказалось чуть труднее. На недели две где-то он завис в инертном состоянии с пробитым навылет разумом; потом ему тоже наскучило жить без кислорода - и он продолжил разговаривать, что-то обсуждать, о чем-то думать. Факт отсутствия рядом кого-то скакнул прочь, не замеченный. Оно ли важно?“
Несомненно, вменяемость Гигн крепко качнулась - но существование того стоит. Он теперь не Гигн даже - просто гигн.
С этого происшествия прошло где-то два года - но тиф не оставил привычки беседовать с собой; два года - а он так и не научился самостоятельно жить одним. Одним собой, одной личностью - не двумя. Не научился называть себя „я“, потому до сих пор прикрывается усмешкой от прохожих, крича неизменное „мы“.

- связь с вами
icq 629098462.