Тонкий слой снега таял под лапами, оставляя маленькие лужицы и заметные следы. Казалось бы, конец апреля, начало мая. А тут... такое странное явление! Аномалия, никак иначе. Ночного снега было немного, но таять он явно не желал. Или день просто еще не успел начаться? Утро было довольно прохладным, наверно, из-за своего аномального снега. Наступит день и все это растает. Солнце снова поднимется на лазурный небосвод, одарит землю своими теплыми лучами... В парке почти никого не было. Данное явление можно считать большим плюсом для меня, многие люди слишком сообразительны и начинают приглядываться. Мол, ух ты, волк! А я же не совсем волк, верно? Внешний облик - то, что обычно принимают за правду. В лицо и душу смотреть разучились, мне жаль. Мимо пробежал утренний бегун. Наивное существо, заплывшее жиром, а еще думает, что пробежки по утрам ему помогут. Везде эта людская глупость и наивность. Единственный далеко не наивный человек, которого я когда либо знала - Клод Шелфорд, мой хозяин. Вот за него можно было отдать жизнь! А не то, что эти... дураки.
Городской парк. Что я тут забыла? Обычно мне нравятся места потише, да и там, где есть занавеса тайны и какой-то темной зловеществи. Привычки от моего любимого демонолога, из-за которого чуть не пришлось умереть. Что поделать, я сама виновата, что подставила свою шкуру под ножи, но я не в сила была сделать что-то другое. Преданные животные защищают своего хозяина, так вот и я так же. Вздыхаю. Стараюсь медленно, размеренно, своей обычной иноходью. Для других собак, может быть, иноходь - редкость, но для меня - самое обычно дело. Порой не понимаю, как мои собратья могут так странно ходить, это же неудобно!
Легкий ветер дует в спину, поднимая шерсть. Зимний подшерсток сходит, из-за чего я опять начинаю казаться самым настоящим волком. Если зимой шерсть была чуть светлее, и была более похожа на зонарный окрас восточно-европейской овчарки, то сейчас... истинно волчий окрас. Хотя, что уж там говорить, кровь дикого собрата все равно составляет во мне большую часть. Волчья кровь всегда будет моей неотъемлемой частью, жаль, что я не могу стать настоящим диком волком. Пусть за такого и принимают, то свободным зверем я не буду уже никогда! Успев связать жизнь с человеком, пути назад больше нет, даже если сам человек потерян. Как заключение сделки с Дьяволом. Я свою уже заключила.
Было тихо. Людей почти не было, разве что те, кто рано встает, чтобы гулять со своим любимцем. Один из таких как раз-таки шел в мою сторону, дабы избежать лишних происшествий, я резко свернула и направилась куда-то к деревьям. Три небольших деревца, три дуба. Конечно, не лес, но что-то... Осматриваюсь, ложусь. Никого.

Моя волчья голова мирно покоилась на лапах, хвост обвивал задние лапы. От этого было теплее. Снег, что лежал тонким слоем рядом со мной подтаял от тепла. Уши возвышались над головой, как два острых кинжала. Несмотря на то, что я отдыхала, я все равно следила на обстоновкой вокруг себя... Тот самый человек с собакой ушли, оставив меня в гордом одиночестве. Зеваю, снова осматриваюсь. Тишина. Где-то вдалеке слышен гул проезжающей по шоссе машины. Городской парк. Можно было найти место отдохнуть и получше, однако, я решила пойти в парк. Во-первых, возможность поесть, во-вторых, а почему бы и нет? Эти глупые запреты. Ставим сами рамки, а потом их перешагиваем, что-то рушится, падает - мы жалеем. Хотя, виновниками являемся сами. Глупые. Вздыхаю, поднимаю голову с передних лап. Цокот когтей по асфальту, шарканье кроссовок. Снова сюда вернулись те самые идиоты, что гуляли возле меня пару минут назад. Собака явно меня заметила. Рвется, лает. Ответить не могу. Лаять не умею, увы. Все это моя волчья кровь, этот доминантный ген. Если бы я еще проявила агрессию к людям в детстве, то тогда меня бы усыпили не только потому, что я похожа на своего дикого собрата. Было бы жалко. Да, мне было бы жалко саму себя.
Обстановка не предвещала ничего интересного, пока голос какого-то кобеля не заставил меня оторваться от созерцания лающей собаки. Глупая шавка. Усмехаюсь в мыслях, все еще думая о той небольшой собачке, что и сейчас разрывает тишину утреннего парка. Смотрю на кобеля снизу вверх. Крупный, сильный. Мощная грудина и крепкие лапы. Я бы не сказала, что он намного меня младше, но это не важно. Я видела много собак, и видимо, этот пес являлся представителем породы немецкая овчарка? Или мне просто казалось.. Но точно не волк. Волка бы я узнала по запаху сразу. Этот лесной и дикий запах я смогу различить из тысячи. Без Клода я одичала, оно и к лучшему. Научусь убивать в себе сильные привязанности. Кобель рассматривал меня довольно внимательно, что создавало какую-то неловкость. Не нравилось смотреть на него снизу вверх. Встаю. Вытягиваю шею, нюхаю воздух, отхожу в сторону. Повадки, даже повадки становятся волчьими. Я сильно одичала. Но к лучшему ли это?
- Доброго утра, - учтиво сказала я, чуть кивнув головой, - мы на "вы"? - рассеянная улыбка. Излишее уважение? Не, не слышали. Пес оказался учтивым и очень вежливым. Манера разговора немного удивила, одна это вежливость. Или фамильярность? Не важно. Если бы я могла, я бы повиляла хвостом, однако, не могу. Кровь, все эта кровь. Хвост вздернуть вверх, напоминает серп. Мне интересно, - может быть и яркая, но скорее непривычная твоему взгляду. Неудивительно, ведь я предпочитаю другие места, - проговорила я, делая шаг навстречу незнакомцу. Чуть опускаю морду, смотрю в глаза. Серьезный, но какой-то близкий мне взгляд. По телу пробежалась какая-то волна. Дрожь? Нет, это явно что-то приятное... Глаза цвета темного шоколада. На моей морде появляется чуть заметная улыбка уголками губ. Теперь есть чем заняться. За этим псом будет интересно понаблюдать. Мое новое увлечение на сегодняшнее утро. Задержится ли оно надолго? Незнакомец чем-то цепляет. Пока не могу понять чем, то стоит узнать. Не люблю свои собственные неясности.

Моему собеседнику не нравился лай шавки, тянувшей хозяина. Перебирает руками, бранится, дергает за поводок. Глупый. Прикрываю глаза. Даже я, будучи не совсем воспитанной и послушной собакой, никогда не могла позволить себе тянуть Клода. Одним своим полем он заставляет меня что-то испытывать, теплое такое... внутри. Да, убегала. Бывало по молодости, да и только только по зову крови. Даже стыдно было. Это в прошлом, пора забыть. У меня новая жизнь, с новыми правилами. В этой жизни больше нет Клода, как прежде уже больше ничего не будет! Уже не представляю себе жизни в четырех стенах, как раб. Снова усмехаюсь своим мыслям. Псу не нравился лай собаки. Он его раздражал, даже очень. Кобель сдерживался, а потом шерсть на его загривке встала дыбом. Губы приподнялись в оскале, обнажая белоснежные зубы. Залаял. Громко, звонко. Я даже прищурилась. Мне чужд этот звук. Лай.
- М, ты лаешь. А я, между прочим, нет, - Никогда не лаяла. Агрессию показывала лязгом зубов, оскалом и глухим рычанием, а еще, поднимала губы и часто облизывалась, совсем как волк. Домашняя неженка замолчала, послышался тихий скул. Фыркаю. Мой собеседник туту же переменился. Вся серьезность, грубость, да все, пропало. Он добро смотрел на меня, пробираясь в самые липкие закоулки моей души. Это взгляд заставлял перебирать какие-то чувства в своей голове. Нет. Кобель делал мне комплименты. Будь я человеком, меня бы вогнали в краску, но я собака и не умею краснеть. Смущение? Есть немного, скорее обескураженность, удивление. Слова в голове перепутались, еще не находилось слов, чтобы ответить на слова собеседника.
- Предпочитаю на "ты", более теплое общение, - конечно, слова по поводу красоты я не пропустила мимо ушей. Да что может быть привлекательного в моей шкуре? Выше среднего роста, поджарая, с впалыми боками и довольно длинными, сухими лапами. Я казалось менее мощной, чем мой собеседник. Однако, не могу не похвалиться собой, он бы не смог перегнать меня. Массивен, крупен. Истинные кобель, готовый защитить своих родных. А я что? Могу кинутся в драку, держатся долго, благодаря дикой выносливости и ослиному упорству. Бег. В беге кобелю явно меня не обойти. Я легче, воздушнее, к то же, волки выносливей, чем собака. Потягаться бы с борзой. Вот это было бы здорово. Увлекаюсь сравнениями и мыслями, трясу головой, - ой ладно, ты меня смущаешь, - улыбка, - невероятно странно привлекать внимание ввиду своего отличия от других. Неужели большинство как под копирку? - усмешка, я не могу сдержаться. Характер не сдержать, - но все же спасибо, мне очень приятно... слышать это от такого, как ты, - то стал тише, мягче. Заставлял прислушаться. Толика флирта, всего лишь немного. Может, это то, что меня в нем зацепило? Изысканность... Взгляд, какая-то внутренняя сила, с которой я пока не столкнулась, но я уверена, она есть!
Снова голос кобеля. Видимо, обычно он проживает в этом парке. Среди этих машин, людей. И не надоедает ему вся эта рутина? Одно и то же изо дня в день. Утром все люди спешат на работу, вечером плетутся уставшие. Дети бегают, как в задницу осой ужаленные. Неужели для него все это обычно? Хотя, что уж там, я же тоже почти привыкла, пусть и за послдений год лес стал для меня родной стихией.
- М, действительно. Меня-то и не запомнить, - улыбка. Я посмеялась, делая еще шаг вперед к кобелю. Расстояние между нашими носами оказалось предельно маленьким. Я потянула воздух, вдыхая запах своего собеседника, чтобы потом, если что, узнать его еще раз. Отхожу, описываю круг около пса. После, сажусь неподалеку от него. Он спросил о имени. А почему бы не назваться. О, мое имя. Клод, будучи демонологом, назвал меня в честь одной из самых известных архидемонц Ада, Астарты. Хоть я и имею свое настоящее имя, я же ношу псевдоним. Иштар, ради своего ордена. Никто, никто кроме собак из ордена не знает о моем прозвище. Именно так они меня и зовут. Иштар. Ухмыляюсь, вспоминая слова Кукловода о неразглашении тайны Иллюминатов. Я - могила. Тайны уходят со мной. Выдерживаю паузу, а потом представляюсь, - Астарта, - коротко, ясно, без лишних вопросов, - м, может ты тоже назовешься? Мне интересно, - склоняю голову набок.

Кобелю явно нравилось меня изучать. Наверняка, он удивлен мои внешним видом. Действительно. О даже сказал пару слов о моей.. красоте. Молчу, жду его реакции. Интересно же. Люблю наблюдать за собеседниками: за их действиями, ходом мысли, стараться понять их слова. Все это создает одну общую картину. И сейчас, передо мной новый объект для изучения. Будет ли он таким же как все остальные? Или же, этот его странный взгляд все же поднимет что-то в душе, и позволит вырваться наружу. Нет, и еще раз нет. Я не умею чувствовать, не умею ценить. Я просто не смогу этого всего делать, мне нравиться, когда обо мне заботятся близкие люди, но... я еще не пробовала давать отдаче. Отдавала должное лишь Клоду. Он меня ценил, это я научила его этому, а сама-то, эх. Он был умным человеком. Не кидал мне глупые летающие тарелки и не перетягивал со мной канат. Достаточно было лишь того, что он был рядом. Читал в кресле свои любимы книги о демонологии и оккультизму, не надоедал. Хватало лишь присутствия. Однако, даже это не начало меня любить и ценить. Волчий ген, кажется, отразился не только на внешности, но и немного на характере. Фыркаю, опускаю голову.
Кобель отвечал на мой вопрос про копирку. По сути, я не подразумевала пож этим ничего серьезного. Раз уж так, то пожалуй. Мне интересно его слушать. Выслушав, я думаю, стоит ли мне цепляться к словам. С одной стороны, я же сейчас занимаюсь своим любимым делом - наблюдаю за собеседником, пытаюсь прочувствовать его, а с другой стороны. Что-то жмется внутри, странное. Дрожь по телу пробегает, теплая такая. Непонятно, что же это такое. Нельзя отвлекаться, мысли медленно отходит от темы. Усмешка.
- И верно. Внешний вид не определяет душу, если таковая вообще имеется. Не продана ли, или выкуплена, не в общем-то неважно. За красивым обликом многие прячут отсутствие души, что же поделать, - столько рассуждений о душах. Вспоминается Клод с его книгами о душах, о том, как они умирают. Вспоминается Божественная комедия, которую так любил хозяин. Падение души, круги Ада Данте, которые она проходит, приближаясь к концу. А вокруг бесы, бесы. Попадаешь в Ад с гнилой душой и все, ты обречен. Душу будут рвать на части снова и снова, пока она окончательно не сгорит в пекле бездны. Такие познания в темной области, я даже не удивляюсь. Спасибо Клоду. Я повторюсь, он был умным человеком, - если ты уверен, что я достойна нормального обращения, то это просто чудесно. В который раз мне становится приятно, - улыбка. Легкая такая, воздушная. Смотрю собеседнику в глаза. Теряется? Не знает что сказать? Кажется, я тоже не знаю. Чем же, чем же он так меня цепляет? Задевает за что-то в душе, заставляя что-то дергаться, прыгать. Удивительное чувство, хах. Я же не умею чувствовать, проблемы с моральным ценностями, - да уж, волком меня называют нередко. А точнее, почти всегда. Никто не видит разницы, хотя... И разницы-то особой нет. Если бы во мне был доминантный ген собаки, я бы выглядела немного иначе, и может быть, люди просто бы принимали меня за худую овчарку. А так, не свезло как-то. Меня должны были усыпить в том случае, если ген оказался бы доминантный во всех признаках, даже в характере. Прояви я агрессию - дорога в небо мне, - пауза, - хотя нет, мне явно не в небо.
Ветер дул в спину, а в парке становилось все больше людей. Снег постепенно таял, образовывая неприятных лужи. Когда совсем посветлеет нужно будет уходить, мало ли, что люди придумают в очередной раз. Служба по отлову собак? Какие-то другие способы. Спасательный отряд. Помогите, в город забежал волк! Глупо же... Пес тоже обнюхал меня, так же как и я его. Запомнила его запах. Он мне пригодится еще, почему-то чувствую. Кобель представился, и снова сказал что-то по поводу меня.
- Приятно познакомится, Дольц, - собака выделила его имя, растяула его насколько могла. Словно пробовала его на вкус. Дольц. Немецкая окраска, какая-то резкая, - спасибо, по поводу имени мне еще никто не говорил подобных слов, - улыбка, взгляд на пса, - да, странное, соглашусь. Ну что же, что есть, то есть, - "пожала" плечами я. Снова жду ответа от своего собеседника. Что же скажет... Мне с ним нравится.

Дольц меня слушал, не задавал ненужных и лишних вопросов, что радовало, но и одновременно огорчало. Я бы была не против изучить его со всех сторон, которые только можно представить, уловить некоторые черты характера. Я слишком люблю наблюдать за своими собеседниками. Кобель изучал меня, ему же казалось, что я была оригинальна и необычна. Может быть и так, но... к чему все это? К чему? И эта странная, приятная дрожь, что разбегается по телу, когда смотрю в его глаза цвета молочного шоколада. Я же не верю в чувства, не верю в симпатии... Привязанности - да, это то, что нужно. Сужу может быть глупо, но из этого складывает мой внутренний мир, который я никогда не изменю сама. Если только кто-нибудь поможет, искренне не жду помощи. Хочется, чтобы и без изменений все осталось так, как я себе представляю.
- Это действительно интересно, - кивнула я, пытаюсь дружелюбно улыбнуться. В любом случае улыбка напоминала оскал. Мне казалось... или Дольц понимал, когда я улыбаюсь? От этого опять пробежалась по телу приятная дрожь. Захотелось завилять хвостом, но получалось у меня это плохо. Точнее, делала это я довольно редко, как мой дикий собрат. Волки виляют хвостом редко, даже очень, да то, когда виляют, не только хвостом, но и всей задней частью своего тела, показывая подчинение или же просто неистовую радость. Вся моя палитра каких-то внутренних ощущений была слишком сильно перевернула. Ее нужно поставить на место, не давая отойти на задний план хладнокровности, и уступить место сердцу в принятии решений. Нужно думать, а не идти на поводу у глупых эмоций. Вздыхаю, снова смотрю на Дольца. Он говорит, и я его слушаю. Люблю слушать, осмысливать, смотреть на реакции, а потом искать слабые места у своих собеседников, стараясь уколоть их или раззадорить. С Дольцем мне вовсе не хотелось делать так.
- У людей есть причины боятся каждого из нас, ведь только для своих собратьев мы хорошие собеседники или кто-то там еще. Человек, собака. Мы разные же. Им никогда не понять нас, а нам никогда не понять их, - тут я резко остановилась, вспомнив о Клоде. Он меня понимал, да и я его тоже. С понимания начинается душевное равновесие... В нем-то и жили мы с Клодом. Собака ведь может найти Своего Человека, а человек же, может найти Свою Собаку. Я еле заметно усмехнулась уголками губ, - но есть и исключения, да. Люди видять все иначе, чем мы. Поэтому их реакции - их дело. Но... вообще, ты прав, - кивок головой.
Дольц поднял на меня глаза, остановился на миг, прижал уши. Он как-то по доброму, или же жалобно смотрел в них. Я опять про себя думаю, о том, что вроде бы ничего необычного. Может быть, только на мой взгляд.
- Еще раз спасибо, да мне уже даже как-то неловко от такого количества добрых слов. Я... Никогда просто прежде не слышала такое их обилие, - я пыталась как-то передать то, что чувствовалось от каждого слова. Мне действительно становилось неловко. Прежде не слышала, не ощущала такой доброты, таких хороших слов. Черт, - глаза... да.. мне приятно слышать. А мне больше твои нравятся, темные такие, как шоколад, - с улыбкой проговорила я, чуть прижав уши назад и вытянув шею. Очередной вопрос от Дольца. Не ответить невозможно.
- М, лес я тоже очень люблю. Только там сложнее выжить. Вокруг тропы, которые сплетены узлами по всему лесу. Грибники, охотники. Пусть их нечасто встретишь, ну и ладно. Все равно их там можно увидеть. В дождь в лесу мокро и сыро, унылая атмосфера. Хм, это все на мой взгляд. В городе проще искать пищу, хоть человеческую, а не дичь. Уловчился, порвал пакет, убежал. Пф, делов-то. А места жительства действительно предпочитаю вдали от людей. Обычно живу на развалинах. Там хорошо, - мой единственных аргумент. С городом меня связывало и нечто другое, но это не при первой встречи. - да с шавками тоже не проблема. Их можно убрать со своей дороги, - на этом я улыбнулась и немного наклонила голову, смотря на Дольца, - а ты давно в городе?

Первые лучи холодного солнца начинали пригревать. Снег не таял. Наверняка он растает позже, когда время уйдет за полдень, а солнце станет теплым. Ветер не унимался, он продувал между деревьев, теребил шкуру, изредка заставляя пробегаться по телу дрожь. Я вдохнула в себя прохладный утренний воздух. Где-то вдалеке, за каменными домами и серыми асфальтированными дорогами, брезжил яркий рассвет, оповещая о начале очередного теплого дня. Это снег. Этот горячий снег, скоро его не станет, вот уж весенняя аномалия. Людей в парке становится все больше. Все куда-то спешат, бегут по улицам своего серого, грязного города. В редких зарослях, да и на некоторых деревьях начинают заливаться птицы, разрывая тишину парка своими песнями. Тряхну головой, фыркну. Все бегут куда-то. Без надобности, просто так. Почему же? Мне, да и нам, собаками, ни за что не понять. Равновесие между человеков и его четвероногим другом возможно только тогда, когда обе стороны этого хотят... А так, это нереально. Уличные собаки никогда не смогут найти общий язык с простыми, наивными и глупыми людишками, что бегут вперед и вперед, забывая даже о себе.
- М, я знаю это. Понимаю, - хмыкнула я, ведь я действительно понимала, что значит грудью закрывать своего родного человека. Того, за кого можно отдать свою жизнь, помочь, и не отпускать никогда-никогда. Все должно быть взаимно, а не однобоко. Как говорят: Чтобы все были счастливы, в мире не должно быть войн и любовь была только взаимная. Нет, я выскажусь против. Все это не интересно, глупо. Также, как владеть бессмертием. Год живешь, два, потом столетие.. и что? Ничего! Все повторяется, все заново, как второе рождение. А ты не меняешься, только мир вокруг приближается еще на ступень к падению. Я закрыла глаза, а потом, резко распахнула их и взглянула на Дольца, - собака, которая найдет своего человека может сделать ради него все, что только можно: защитить, пойти за ним хоть на край света или лечь, грубо говоря, под пули, - усмехаюсь, вспоминаю. Нет, прошлое вспоминать нельзя. Оно было, ну и что? То, что мы вспоминаем ою этих серых плесенистых пятнах у себя в сознании ничего не меняет.
Дольц на самом деле был очень благороден. Он старался быть старше, подавать пример. Чем это не благородство и благие намерения? Не то, что я. Наблюдаю за собеседниками, а потом ищу куда их "уколоть", состою в Иллюминатах, организации в нашем, собачьем, мире. О Иллюминатах не знает никто... Никто кроме их самих, эта скрытность. Завораживает и притягивает. А Кукловод заставляет почитать законы, не выдавать тайн и секретов, носить маски. Мне это нравится. Нравятся эти маски, скрытость, да и наверное сам Кукловод. Не подумайте, ничего личного. Он просто заставляет себя уважать и почитать, негласный лидер, таких редко, где встретишь. Закрываю глаза, отвожу морду чуть в сторону. Ловлю себя на мысли, что Дольц действительно очень благороден, да и чист, по сравнению со мной. На его слова я сначала решила промолчать, действительно нечего было говорить. Я уже хотела сказать что-то другое, как вдруг с языка сорвалось:
- Благородно же, - задумаюсь, зачем сказала? Фыркаю, минутная злость на себя. Никогда не говорила таких слов собеседникам, даже если тот, с кем разговариваю мне нравился, то я все равно не упускала шанса его "ужалить", пусть даже в шутку. Дольца невозможно на чем либо поймать. Не могу разобраться почему, не могу разобраться в себе. Черт возьми! Злость ушла так же внезапно, как и пришла. Я спокойно вздохнула, поднимаясь с земли. Отряхнусь, потом потянусь.
- Понятно. Я стала жить тут, когда мне исполнилось чуть больше года. Жаль, что ты не знаешь лес. Хотя. Пошли! - немного командным голосом сказала я, толкая Дольца носом в спину, - это стоит увидеть, - говорила я мягко, чуть щуря глаза, как кошка. Дольц должен был увидеть лес. Там здорово. Запах ельника, грибов и еще чахлой травы. Тропы, по которым ходило множество животных. Масса запахов и звуков: белка поднялась на дерево, дядет стучит, в траве шебуршит заяц, - лес очень похож на город, только дикий, со своими заморочками. Домашняя тварь не смогла бы там выжить, надеясь только на подачки. Ну же, ты идешь? - я еще раз легонько толкнула Дольца носом в спину, ожидая от него ответа. Отходу, жду.